"Дельфиния" - Одесский клуб авторской песни и поэзии

ОТКРОВЕННЫЙ РАЗГОВОР

Александр Розенбаум.
С Александром Розенбаумом беседовали Ирина Алексеева и Алексей Брунов

–Ваше занятие политикой, что оно вам все-таки дает?

– Я не занимаюсь политикой и хочу, чтобы меня правильно поняли. Государственная Дума – это далеко не только политика. Государственная Дума – это совет старейшин, будем говорить так, облеченный еще «корочкой». А «корочка» – это очень важно для меня. Для чего? Конечно, не для льгот. Меня ГАЗ-24 служебный не интересует. У меня есть «Мерседес», «Линкольн» и «Джип». И квартира в Москве меня не интересует, потому что каждую секунду свободную лечу домой. А в Москве не жил и жить не буду. Не надо мне «думскую» квартиру оставлять ни в коем случае.

– Я верю, что вы не из мелкой корысти пошли во власть…

– Я в конфликте с властью сегодня во многом. Во многом я с ней согласен, во многом я с ней в споре. Но я очень хочу, чтобы в Государственной Думе было как можно больше умных людей. Потому что самое плохое для меня, то, что я не приемлю, – когда сидят по кухням и хают родную страну, вместо того, чтобы попытаться хоть что-то для нее сделать. Я же не говорю, что у меня завтра все получится, я изменю мир, я добавлю всем зарплаты, пенсии и мы пойдем правильным путем, потому что в Думу пришел господин Розенбаум. Но кое-что, какие-то моменты от меня зависят. И что-то мне уже удалось сделать. Например, я восемь или десять лет добивался, чтобы убрали перетяжки с Невского. И наконец-то мне это удалось сделать. Пятнадцать лет не было флота в Неве. То есть, он был в Неве только на День Военно-Морского флота. Но раньше корабли стояли от моста лейтенанта Шмидта до Кировского (ныне Троицкого). Они всегда там были. А потом флот отогнали куда-то. Что это такое? Это что, город Санкт-Петербург?

– А в том явлении, которое в нашей российской действительности называется «АП», вам кто-то близок?

– Меня всегда бесит, когда приходят ко мне молодые люди, которые говорят: «Дядь Саш, мы пришли на этот конкурс авторской песни, а они нам говорят, что это не наше». И мне хочется спросить у тех, кто сидит в жюри этих конкурсов: » Друзья мои, у вас с совестью как? В отношении ко времени, истории, музыке и к этим молодым людям? Вам нужно, чтобы на ненастроенной гитаре играли? Синатра – это не наше? «Битлз» – это не наше?»… Мелодию чувствуют несколько человек в том жанре, о котором вы меня хотите спросить. Ранний Булат Шалвович Окуджава, абсолютный гений – Владимир Семенович Высоцкий, Юрий Иосифович Визбор, то есть те люди, которые действительно классики, но которые никогда не претендовали на сектантство и делали свое дело так, как они его чувствовали и понимали. Они просто пели песни. Для них это было самовыражение, а не способ достижения вершин и сбора «слонов» на конкурсах. Когда ко мне в Челябинске очень давно пришел молодой автор и попросил ему помочь, я с удовольствием им заинтересовался – его звали Олег Митяев. Я сделал все для того, чтобы он почувствовал себя так, как хотел себя почувствовать в то время. И я очень рад тому, что он сегодня занял достойное место, хотя у меня к нему тоже есть вопросы, но сегодня их гораздо меньше, чем раньше. Он любит музыку, он любит песни, а читать 28 величайших куплетов Цветаевой и Ахматовой, Пастернака и Мандельштама – это критерий интеллекта в клубе самодеятельной песни, под такую мелодию, которую я вам сейчас спел – это значит убить Цветаеву, Мандельштама, Ахматову и Пастернака. Просто убить, потому что их поэзия изначально имеет музыку внутреннюю. А многими авторами на стихи этих прекраснейших поэтов «создаются» такие мелодии, с позволения сказать, что слушатели засыпают.

– А если посмотреть по-доброму на песенный мир, как на лес, где есть и травинки, и лютики, и березы, и сосны. Ведь если изъять даже малую травинку, то картина мира будет не полной. Разве нужно что-то запрещать? Пусть люди поют и пишут песни, как умеют?

– Конечно, ничего нельзя запрещать ни в коем случае. Это я говорю как человек государственный, как зам. Председателя Государственной Думы по культуре. Я ведь почему так переживаю? Не потому, что есть авторы разного уровня. А потому что их функционеры, если к ним придет «сосна» или «береза», могут ее не заметить или вообще зарубить на корню. Функционеры – это зло, которое прикрывается фразами «возьмемся за руки, друзья…» Они должны помогать талантам, а их то они зачастую и «отшивают», потому что боятся или завидуют. Зависть – самое страшное чувство...

– Саша, в 70-е годы ты учился на врача, а я на геолога. Помню с каким азартом в клубе «Меридиан» ты расспрашивал о моих первых полевых работах на севере. Теперь все переменилось. Ты путешествуешь по всему земному шару. Не так давно побывал на Аляске, в Гренландии, на Амазонке. Что для тебя эти путешествия?

– Тебе-то это понять легче легкого. Кто из мальчишек нашего поколения не хотел поехать на Амазонку? Это сейчас можно ехать куда хочешь, в зависимости от количества денег – все открыто. А когда мы были школьниками, для нас Амазонка – это как обратная сторона луны. Поэтому в своих путешествиях я прежде всего выполняю свои детские мечты, а выполнять их надо с человеком, с которым хорошо молчать, который тебя понимает с полувзгляда. Это как на космическом корабле – надо уметь работать. К развлечению это относится в самой меньшей степени.

– И этим напарником оказался Андрей Макаревич?

– Да, это мы с Андрюшей провернули лихо. Амазонка. В шесть часов утра ты просыпаешься, чтобы разжечь костер в абсолютно затапливаемой сельве, сырой, абсолютно сырой. На это нужно два – два с половиной часа. А мы ели и пили только то, что под ногами. Пока Андрюша ловит, я мучаюсь с костром. Принесли, почистили, сварили, поели – уже часа четыре проходит. Собрали лагерь, перебрались на новое место, потом опять поймали рыбу, развели костер – сварили... Вот уже и солнце заходит.

– Я понимаю, что у тебя мало времени остается для семьи, но все же: что для тебя твоя семья и твой дом?

– Любой человек должен знать свой род, свое племя, любить их и уважать, помнить о тех, кто родил нас, и обеспечить счастливую жизнь тем, кого родили мы. Я считаю, что есть две любви (я не беру любовь к женщине или мужчине – это отдельная тема) – это любовь к Родине и к семье, и о той, и о другой не надо звонить в колокола. У любого нормального человека внутри это должно быть как инстинкт. И Родина с семьей связаны, естественно, неразрывными узами, потому что семья – это и есть Родина и наоборот. Что первично, что вторично – не знаю. Но эти две вещи – основополагающее в жизни человека.

ФЕСТИВАЛЬНАЯ ЖИЗНЬ

Золотая пора.
Автор: Наталья Приезжева

Кронштад. 7-й фестиваль
«Струны Фортов – 2005»
В Кронштадте с 15 по 17 июля проходил ежегодный открытый (7-й по счету) фестиваль авторской песни ««Струны фортов – 2005». Гостеприимная хозяйка фестиваля Наталья Гудкова-Сарпова…
В честь открытия фестиваля «Струны фортов» был торжественно поднят флаг на флагштоке – он был виден и в палаточном лагере участников фестиваля, и в «плавучей» гостинице для гостей песенного форума…
Чудесное по красоте место главной фестивальной площадки – форт «Константин», так хорошо там петь о море… Выполняя миссию «посланника доброй воли», я вручила журнал «Люди и песни» Шмидовой Ирине (г. Гомель) за присуждение ей Гран-при (в результате совпадения – звания лауреата и приза зрительских симпатий) и спела несколько своих песен. Ирина внимательно слушала и, подойдя ко мне, почему-то… извинилась. На мой удивленный вопрос ответила, что приняла меня за обычного функционера от редакции. «Спасибо вам за песни». А я подумала: «Как, оказывается, важно для каждого творческого человека оценивать людей, представляющих бардовский журнал, как равных себе по творческому потенциалу. От этого многократно возрастает доверие к изданию.
Фестиваль «Золотая пора – 2005» (г. Чернушка, Пермская обл.).
Фестиваль проходит в рамках межрегионального проекта «Форум Добрососедства», ведь состав его участников – это делегаты из Башкортостана, Свердловской обл., Удмуртии, Кировской обл., Вологды, Москвы, Самары, Челябинска, Тюменской обл., из многих городов Пермской области. А это значит, что «волны» авторской песни из крупных центральных городов расходятся все дальше в глубинку, где все больше появляется ценителей «музыкального жанра думающих людей». (И было очень интересно моему музыкальному слуху подмечать разнообразные, не похожие друг на друга произношения, «говорки», интонационные вариации знакомых слов...)
В первый же вечер в честь «Золотой поры – 2005» и ее участников (в присутствии представителей местной власти, гостей фестиваля и его информационных партнеров, а также организаторов) был зажжен «огонь Добрососедства» – удивительное по красоте торжественное действо, ставшее уже традицией.
Потом состоялся «Круглый стол», где директор фестиваля Елена Зорина-Новоселова, представила участников жюри и гостей друг другу. Завязался обоюдно интересный разговор, из которого я узнала, что неделей раньше (3 сентября) мемориальный центр «Пермь-36» отметил свое 10-летие. В честь юбилея прошел фестиваль под жестким, но точным называнием «Пилорама». И был концерт на сцене, переоборудованной из настоящей пилорамы – месте подневольного труда узников Гулага…(Музей находится в деревне Кучино Чусовского района Пермской области). В память о жертвах политических репрессий участники фестиваля заложили мемориальный парк – посадили первые деревца.

СТРАНИЦА ПАМЯТИ

«В полночь, моя лодочка, ты подплывешь ко мне…»

Владимир Ланцберг родился 22 июня 1948 года в Саратове. Там же закончил Политехнический институт по специальности инженер-электрик электронной техники. Написал почти 400 песен. «Я оставлю тебе…». «Пора в дорогу, старина…, «Зеленый поезд», «Не спеши трубить «отбой», «Песенка о голове», «Сказка с хорошим концом», «Трава забвения» – вот только несколько названий, которые вошли в классику авторской песни. Лауреат множества фестивалей, в том числе, четыре раза – Грушинского. Уже одна из самых ранних его песен «Алые паруса» разошлась по всем пионерским лагерям как народная песня. Его строчка «Сверим наши песни» дала название многим фестивалям АП, а «Маленький фонарщик» подарил имя многим клубам. Да и сам Володя, как и герой его песни, «зажигал звезды»: сколько мальчишек и девчонок взяли в руки гитары благодаря ему… А сколько людей побывали на созданных им фестивалях, сначала на «Кострах», а последние годы – на «Втором канале». Тепло его костерка согрело многих. «Ухожу в листопад», «Осень дана как судьба» – предсказал он сам себе 30 лет назад. Но остались его стихи, рисунки, песни, статьи, его фестиваль. «Костер у подножья зеленой горы» еще долго будет гореть в наших сердцах.

МУЗЫКА В КИНО

Ю. Ким: «Моя жизнь в искусстве кино...»

… Вскоре Дашкевича позвали на киностудию Довженко поработать для «Бумбараша» (по мотивам гайдаровских рассказов), и он стал агитировать туда же и меня. Естественно, я запросил сценарий. Прочел. Посмотрел на композитора с удивлением: как можно участвовать в этом добросовестном советском примитиве? Какого художника не оттолкнет эта вопиющая безвкусица? До какой степени надо не уважать себя, чтобы опуститься до уровня такой степени? Как только я не изощрялся, задавая другу композитору подобные вопросы при каждой встрече, которую он регулярно начинал вербовкой меня в «Бумбараша». Но я все упирался, глядя на сценарий…
…Внезапно дело решили шахматы.
Пришел ко мне в гости бывший актер и во всех смыслах замечательный человек Володя Гусаров. За разговорами закончили мы с ним бутылочку старки. Тут и позвонил Дашкевич с очередным призывом ко мне поучаствовать в «Бумбараше». Будучи настроен на игривый лад, я предложил композитору:
- Ты сейчас же садишься с моим приятелем за шахматную доску. Буде одержишь над ним четыре победы подряд – я на «Бумбараша» соглашусь, буде хоть одна ничья – мы об этом фильме более не упоминаем в беседах.
Дело в том, что Дашкевич в прошлом – кандидат в мастера. Он готов блицевать круглосуточно и однажды чуть не сорвал спектакль на Таганке, разведя за кулисами азартный шахматный марафон. Всех моих знакомых он побивал за доской как маленьких, видеть его самодовольство мне давно было непереносимо, и я все искал случая хоть немного ущучить маэстро.
А мой Гусаров в прошлом тоже перворазрядник, тоже азартный, из четырех-то партий хоть одну ничью-то уж как-нибудь. Словом, условия я выставил самые подлые, с чем и прибыли мы к Дашкевичу. Более того: обнаружив у него в холодильнике непочатую бутыль той же старки, я потребовал от Дашкевича ополовинить ее, чтобы уравнять весовые категории, и маэстро повиновался. Оба уединились за доской, а я, помаленьку доканчивая сосуд, стал лениво прикидывать какие-то словечки-строчки то к «Красному маршу», то к «Журавлю» (музыка уже была готова).И невозможное свершилось. Гусаров был четырежды растоптан. Видно, старка действовала на соперников взаимопротивоположньм образом. Но скорее всего судьба: это по ее неуклонной воле выходило мне писать тексты на музыку Дашкевича, и я о том ничуть не жалею. И, представьте, лучшие строчки именно тогда и пришли к поэту, пока Гусаров позорно проигрывал композитору.

ЮБИЛЕЙ

Вера Матвеева: «Я ушла гулять по городу…»
Автор: Игорь Грызлов

…23 октября Вере Матвеевой исполнилось бы 60 лет, но ранняя болезнь оборвала ее жизнь почти 30 лет назад. Она, успев написать всего-то 60 песен, прочно вошла в первые ряды классиков бардовской песни. Ее песни поются – они в репертуаре лучших исполнителей, во всех сборниках и антологиях авторской песни.
В 25 лет Вере поставили диагноз – саркома мозга. И таким образом, все ее творчество можно разделить на два этапа – «до» и «после»…
Болезнь определила все дальнейшее творчество Веры. Срок жизни был определен врачами в 4-6 лет, и она об этом знала. Ожидание смерти и жажда жить и любить сотворили самого трагического автора. Концентрация и сила чувств в ее песнях достигла невозможных вершин, чего не удавалось никому в авторской песне, ни до, ни после нее.
«Беды не тают, а дни улетают…», «я откачалась на трапеции…», «ах, разбудили меня, разбудили, за грустный расчет засадили: сколько отпущено дней» – строчки, от которых у слушателей до сих пор сжимается сердце, кроме Веры Матвеевой никто не мог написать…И черный цвет и присутствующая трагедийность в ее песнях становятся почему-то светлыми и чистыми. А ее просьба «не ищи меня, пожалуйста, я ушла гулять по городу» снова и снова заставляет нас возвращаться к ее песням. И почему-то верится и в «зеленый крепкий чай», который ты с ней пьешь, когда она войдет в твой дом своим удивительным голосом, и в то, что прогулка не закончилась, что Вера «просто вышла и бесшумно за собой закрыла дверь», оставив нас наедине со своими песнями.

ДОМАШНЯЯ МУЗА

Мои родные «инопланетяне».
Автор: Евгения Ланцберг

…Знаете, если человек родился в музыкальной семье, то совсем не обязательно, что он будет профессиональным музыкантом. Но вот чего ему не миновать, так это культуры, культуры отношения к музыке. Наша мама – поразительно, до неуловимости тонкий человек в отношении к музыке. И дело, наверное, не в консерваторском образовании, а в душе, в чутье, если хотите, и главное – в умении слушать. Слушать наши родители умеют отменно, слушать и слышать. В музыкально-текстовом творчестве мой основной камертон – папа. Он мгновенно, как сейчас говорят, «сечет фишки», улавливает множество доньев там, где иной увидит одно или полтора. Кроме того, после каждой папиной поездки в наш дом приезжали новые люди. В первый раз – к Ланцбергу, второй раз – к Ланцбергам…

ОТКРЫТИЕ

Валерий Ременюк
Автор: Владимир Ланцберг

Валерий Ременюк в авторской песне стоит особо. Настолько особо, что она уже почти полвека его практически не замечает. Нет, конечно, она фиксирует то, что шевелится резво, например, пальцы по грифу. А когда человек брутально повторяет на басовых струнах мелодию песни, ей этого не понять. Что мы знаем о Ременюке? Как раз мы – не так уж мало.
Ременюк Валерий Адольфович родился 4 декабря 1956 года в с. Заставна Черновицкой области. Живет в Выборге Ленинградской. Окончил Ленинградский гидрометеорологический институт, Северо-западную академию государственной службы. Инженер-гидролог, юрист. Генеральный директор завода «Хелкама Форсте Виипури» (стало быть, знает не менее трех финских слов). Кандидат технических наук. Играет на семиструнной гитаре. Короче, все, что можно было сделать, чтобы не стать бардом, он сделал.

ОТКРЫТИЕ

Ирина Шмидова
Автор: Ирина Алексеева

… Время прихода песни… Поперечная черточка на линии судьбы, от которой ветреная песенная Муза, увлекая за собой, делает первый шаг. И этот шаг на всю жизнь запоминается каждому, последовавшему за ней. Запомнился он и Ирине Шмидовой – автору-исполнителю из Гомеля. Да и случилось это – необычайное – совсем недавно – весной 2003 года. Как возникла ее первая песня? Сама Ирина, вспоминая то состояние, называет его не вдохновением, а «приготовлением лимонада из лимона»… Кисло? Или горько? Или – в противопоставление кисло-горькому осадку в душе, обиде, боли – прикосновение к струнам, нежность стихотворных строчек и…песня? Больничная палата, а потом послеоперационные длинные две недели «домашнего ареста». И рядом – гитара и наглядный пример: старшая дочка уже пытается сочинять песни. У кого нам учиться, если не у собственных детей? «Дети знают правду…» Так пришла к ней первая песня…

ОТКРЫТИЕ

Сергей Труханов или мейнстрим для белой вороны.
Автор: Михаил Бутов

Я знаю и слушаю Сергея Труханова пятнадцать лет. Но так до конца и не понял, как подобраться к тому, что он делает.
Одна из лучших песен Труханова «Ветреный летний день», где он буквально вытаскивает из сложнейшего стихотворения Бродского, правда, значительно сокращенного, некую отчаянную линию, которая отнюдь не сразу прочитывается в этих довольно холодных стихах с листа. Может быть, дело в интонировании, в своего рода актерстве (вспомним Камбурову)? Но всякий, кто бывал на совершенно камерных концертах Труханова, согласится, что в списке его талантов какое бы то ни было лицедейство стоит, пожалуй, на последнем месте, и разнообразием интонаций он точно не может похвастаться. А между тем выберет совершенно классическое стихотворение или детский стишок, все получается убедительно, хорошо…
Когда в 1993 году Труханов выпустил на кассете свою первую «номерную» запись (в этом отношении он более чем скромен, их у него и сегодня можно пересчитать по пальцам одной руки), на список песен страшно было даже взглянуть. Приблизительно половина выбранных им стихов была именно из разряда тех, на которые песни сочинять вроде бы никак не возможно: Блок, Бунин, Ахматова и даже совсем уже запредельный Тютчев. Остальные: Набоков, Тарковский, Пастернак, Чухонцев и Чичибабин, – в принципе, поэты, уже авторской песней с тем или иным успехом обкатанные. Но я никакого разрыва не чувствовал, когда переходил на той кассете от полубылинных вещей на стихи Бунина к чичибабинской цыганочке про Достоевского, а оттуда к компактному, с кристаллическими гранями, предельно ясному тютчевскому «Потоку». Есть у композиторов такой простой критерий: «звучит – не звучит». То есть, каким бы ты ни был семи пядей во лбу, как бы мудрено не сочинял, это не спасет, если нет какого-то схватывания сразу на всех уровнях, которые ты используешь: мелодическом, гармоническом, концептуальном, тембральном. Труханов сочинял отнюдь для гитарно-песенного жанра не просто, ни на кого совершенно не был похож, но удивительным образом сумел все с одинаковой болью пережить, переплавить в себе. Звучало все: все песни, вся гитара, высокий расщепленный голос…

ЗАВТРА И ВЧЕРА

Выбери берег.
Автор: Ольга Чикина

…Ехала в Барзовку в жестком мизантропическом состоянии духа, а в таком состоянии нужно одиночество на дачке с петухами, а никак не общество толпы незнакомых людей. Однако кто ж из нас не любит рисковать.
Мы спустились вниз и пробыли там 11 дней. Люди смотрели, улыбались, вели беседы про культуру-литературу и вообще, дурачились, пели, и все делали хорошо…
Вот Черномор. Он стоит за спинами, у него невозможной красоты бас, хорошие глаза, и даже когда он молчит, все равно понятно, кто главный. Вот Миша, он просто писатель и просто моет сортиры, он любит окаменелости, умеет километрами писать о джазе и имеет в активном словаре прилагательное «суггестивный» и существительное «гештальт». Вот Ромка, который поет, прекрасный как черт знает что такое. Вот Саша, похожий на недобитого белого офицера – у него старомодный прищур и деликатный нрав, он пьет сухое и поет старинные романсы. Вот Игорь и Таня: они гостеприимны и очень хороши собой, и вокруг них всегда есть люди. Вот Леша и его культурный нюх. Вот самозабвенный лабух Боря. Вот маленькая смешная Лида курит, балагурит, бегает туда-сюда, а садится к микрофону и оказывается профессионалом. Вот Антоха в тельнике. Вот Каролина, Славка, Дима. Они взяли меня в свой дежурный наряд по кухне, и мне повезло провести с ними целый огромный день и вместе накормить остальных вкусной едой. И вечером выпить за это дело коньячку. Вот Сережа – старый боевой товарищ, но его песни никогда не были мне так близки. Они ожили, были ручными и теплыми, они были дороже последней рубахи и ближе собственной кожи. Были еще люди. И кто из них подарил мне возможность полегчать лет на 15, сказать невозможно.

ГИТАРНАЯ ШКОЛА

Играем Городницкого.
Автор: Александр Костромин

… Гармонизация мелодии – дело творческое: одного и того же «Чижика-пыжика» можно совершенно по-разному оснастить десятками разнообразнейших аккордов. Каждая из вновь присвоенных гармоний придаст знакомой с детства мелодии свой неповторимый колорит, тем самым определяя музыкальный стиль песни: одно дело, например, романс, совсем другое – блюз, джаз, регги и пр. Стиль песен Городницкого, сформированный за долгие годы гитаристами-аккомпаниаторами, конечно же, ближе к Гурилеву и Варламову, чем к Армстронгу и Джимми Хендриксу.

Подбирание аккордов на слух не есть какое-то мистическое непостижимое действо: подбирающий в основном сравнивает то, что он слышит сейчас, с тем, что он слышал раньше. В музыкальной памяти каждого хранится звучание отдельных аккордов, типичных аккордовых последовательностей, гармонизованных мелодических мотивов и т.п. – в зависимости от индивидуального опыта. Услышав в незнакомом знакомое, составить новое целое из известных кусочков, в общем-то, не так сложно. Примерно так сам Городницкий сочиняет мелодии: »…Я придумал мелодию для песни, хотя, по всей видимости, не придумал, а слепил из обрывков мотивов, бывших у меня в то время на слуху» («След в океане», с.83). Гармонические ходы к подобным мелодиям тоже, как говорится, носятся в воздухе…

…Подбор любого произведения необходимо начинать с определения его тональности. Под «тональностью» обычно понимают «ладотональность» – понятие, включающее в себя подпонятия тоники (самой устойчивой ноты в произведении, на которой, как правило, произведение заканчивается) и ладового наклонения (мажор это или минор). Каждая тональность представляет конкретный набор из семи нот (из двенадцати возможных, представленных в хроматическом звукоряде), из которых, как из кубиков, складывается произведение, написанное в этой тональности. «Чижик-пыжик» в тональности до мажор сложен из «кубиков» c d e f g a h …

в начало

И ДЫМ ОТЕЧЕСТВА

Дорога на Зурбаган.
Автор: Вера Вотинцева

… На вопрос, почему вятский ЦАП носит такое название, Леночка отвечает: – «Сама взгляни – на что это больше всего похоже?». И – кажется, с легкой печалью, но это не всерьез – озирает свое жилище, которое для многочисленных разношерстных друзей дома давно уже не личная собственность гражданки Гинзбург, а горячий круглосуточный штаб, где днем и ночью творятся великие дела. Дел и впрямь – невпроворот, дом красноречиво расскажет об этом внимательному взгляду. Вот – увесистая кипа свежих афиш: «Вокзал» ведет активную концертную деятельность. (Бард-кафе, где еженедельно проводятся вечера авторской песни, конечно же называется «Алые паруса»… А есть еще зал театра кукол, где раз в месяц бывают «серьезные» концерты). Вот – домашняя телефонная книжка толщиной с иную городскую. Против каждой фамилии заботливо записана дата дня рождения. Вот – коробка с недавно изданным тиражом CD-дисков… Вот – прислоненный к стене планшет со снимками, остался со дня рождения «Вокзала». Стены из-за него не видно. Вот – стопка выстиранных и выглаженных вещей, забытых гостями недавно прошедшего фестиваля «Гринландия»: гости однажды вернутся и обнаружат пропажу, к своей радости…

Что удивляет больше всего – этот дом практически никогда не запирается на ключ. В наше-то время…

в начало

ГАЙД - ПАРК

Кто заказывает музыку?
Авторы: Наталья Колесниченко, Виктор Байрак

Честно говоря, мне давно надоели поиски определения границ жанра. В конце концов, люди, читающие этот журнал, давно все для себя определили и провели границу. Поэтому я хотел бы поговорить о другом, близком, сегодняшнем: о рынке авторской песни, о причинах популярности тех или иных авторов, о свободе выбора. И не надо никаких насильственных мнений, никаких хорошо и плохо. Просто есть люди, которые пишут и поют, а есть люди, которые ходят на концерты, покупают записи, ездят на фестивали. И опять же покупают записи. И кто-то на этом рынке более успешен. Кто-то на это даже живет. Мне кажется, нет, я просто уверен, что все сегодняшние разговоры о границах жанра на самом деле об успехе, о популярности. Просто участники полемики боятся себе самим признаться, что об этом. Не так ли?
Не знаю, успех – понятие относительное. Покупает большинство, так ведь? А большинство – это странная категория, по определению состоящая из троечников. Я не раз предлагала своим студентам проголосовать за лучшую, например, речь на заданную тему в группе. Выбирали всегда либо по инерции (отличницу какую-нибудь), либо самое бросающееся в глаза. И никогда – лучшее по качеству. Поэтому для меня большинство – не показатель…

Авторская песня Окуджавы, Городницкого и Кима держалась на людях, которых объединял страх.
Стоп. Это как это – хорошо и это как это – страх?
Ты, солнышко, родилась, когда это уже почти кончилось. А я этот страх под кожей носил. Все боялись, кроме тех, кто уехал или умер. И я боялся. Государства. Особенно боялась интеллигенция. Вот и создали себе культ авторской песни. Не фольклор городской интеллигенции, а религию оной. И по всем правилам религии появились и святые, и иконы, и молитвы. Так, в советском быту натерпишься ужасов, а потом – шасть на слет авторской песни. Помолился под гитару – отпустило. Я как раз из этих самых ортодоксов и буду. Вот те крест на гитару. Где ж это – хорошо? А теперь нет основы для религиозного страха, и авторская песня превратилась... во что?
Значит – законы свободного рынка – то есть спрос рождает предложение и наоборот. Значит, в товар. А что хочет среднестатистический некто, уставший от работы? Теплую ванну. Чтобы так посидеть себе, поподпевать, чтобы душа развернулась, но потом обязательно свернулась обратно, потому что с развернутой душой холодно, и завтра на работу к девяти…

в начало

ПЕСНЯ БЕЗ ГРАНИЦ

Виктор Гагин: «Это чисто русское слово – воля…»
С Виктором Гагиным беседовал Алексей Брунов

– Как получилось, что ты отказался от всего того, что тебя связывало с Россией и попал в Германию?

– A что было делaтъ? У меня подрастают трое сыновей. Россия, вообще, очень неуютное место. Не хотелось бы эту тему трогать. Эта война, которая постоянно идет там. География меняется, а война не заканчивается, она все идет, идет…

– У тебя раньше была довольно обширная аудитория. Ты ведь исполнитель высокого класса. Очень известный в России. Тебе не жаль, что потерял, может быть, самое главное в твоей жизни?

– Я не думаю, что потерял. Я еще живой. думаю, что попою…

– Кaк тaк вышло, чтo Виктора Гагина сегодняшняя аудитория знает тoлькo по альбомам типа «Приезжайте к нам на Колыму» и «По шпалам, бля...»?

– Это все от избытка сил. Как-то в конце 80-х мы с Сергеем Рыжовым (мы много лет выступали с ним дуэтом) для эпатажа спели на два голоса известную лагерную песню. Тут нам и предложили записать целый альбом таких песен. Нa этo деньги нaшлись. Именно на эти песни. Это было не совсем то, чем мы занимались, но так как на тот момент других предложений не было, мы сделали эту работу. А потом уже я записал эти песни в московской студии. Я не вижу большой трагедии в том, что широкая публика воспринимает меня как исполнителя русского шансона. У меня есть своя аудитория, знающая меня как исполнителя авторских песен.

– Но все-таки не кaжется ли тебе, чтo ты пoтрaфил низкoпрoбнoму слушaтелю и не реaлизoвaлся кaк испoлнитель нaстoящих песен?

– Нaстoящих песен? Тaк те песни тoже нaстoящие. Не oдну сoтню лет нaсчитывaет этот уникaльный жaнр. Он чисто российский. Этo бессмертнoе. Песни «невoли» – я их тaк нaзывaю – это по сути та же народная, та же авторская песня, только постарше возрастом. И в ней тоже есть удачи и халтура, подделки и шедевры. И тут уже от тебя зависит, что ты выберешь для исполнения, и найдешь ли ты верную интонацию.

– Кaк ты oтнoсишься к тoму, чтo кoмпoзитoр, кaк сoучaстник, перекрaивaет стихи пoд песню?

– Песни – это не просто стихи, положенные на музыку, это отдельное произведение. То, что делают композиторы с Брoдским, Рубцовым или другими поэтами – не всегдa прaвoмернo. Нo oпять же, это – мой вкус. Зaхoчу – буду это петь, не зaхoчу – не буду. В принципе, вaжен результaт. Песня сoстoялaсь. Случилoсь. Тoлькo не зaбудьте упoмянуть, чтo она написана пo мoтивaм стихoтвoрения и все. Не нaдo гoвoрить, чтo стихи тaкие-тo, «не нaдo oбижaть пoэтa». Oн ведь мыслил, нaвернoе, инaче. Если ты егo перекoрежил всегo – рaди Бoгa, тoлькo скaжи, чтo взял зa oснoву тaкoе-тo стихoтвoрениe.

– А как ты понимаешь слово воля? Оно согласуется с христианством?

– Воля. – это чисто русское слово. Есть в этом слове что-то разбойничье.

– Так воля и свобода – это разные вещи?

– Абсолютно.

– Обозначь.

– Ну вот свобода, я считаю, это понятие европейское. Понятие европейской цивилизации. Оно предполагает какие-то демократические ценности. Свобода – это как бы договоренность между человеком и другими людьми, между человеком и обществом о том, что я могу, я волен делать то-то, и то-то, при условиях тех-то – тех-то. И вот этот общественный договор и формирует свободного человека. А воля – это такое русско-азиатское наше понятие. Вот раб. Решился. Ночью сбежал от хозяина. Выкрал лошадь в конюшне, вывел в чисто поле. Воля... Куда он пойдет – не знает, где добудет пропитание и как – тоже не знает. За поясом у него топор и он уже знает, что без пропитания не останется. Вот это – воля. Воля конечно, не предполагает никакой договоренности с обществом. Воля – это внутреннее состояние человека свободного и готового на все.

– Воля может быть условием свободы?

– Ну, здесь в Германии есть какие-то единицы людей, которые могут себе такую волю позволить. Я думаю, им очень тяжело.

– Когда немцы живущие на территории бывшего Союза стали переселяться в Германию, что ты чувствовал?

– Российские немцы 200 лет крестьянствовали рядом с русскими хлебопашцами, и хотим мы или нет, стали частью общества. С моим народом жестоко обошлись, несправедливо. В 30-х годах начался геноцид немцев в России, итогом этого стал массовый выезд их в Германию в 80-е годы. Российские правители, не сделав ничего для репрессированных народов, в очередной раз ограбили страну. У меня было ощущение, что уезжает часть русской нации, и от этого мы становимся беднее.

в начало

ТВОРЧЕСКАЯ МАСТЕРСКАЯ

Обаяние непроявленности.
Автор: Елена Исаева

Елена Новожилова

Почта.

В первый день был дождь.
Второй и третий
дни не отличались от него.
Будущее, спрятано в столетья,
как зародыш в твердое зерно,
зрело на обложках хрестоматий
на столе, придвинутом к окну.
Капли барабанили по стеклам,
разбивая сон и тишину.
Кто сказал, что раны время лечит;
время не излечено само.
Маленький усталый человечек
плакал над разорванным письмом.
«Почему доходят только крохи,
я так не умею, не могу…»
думал он, не ведая, что небо
снегом разродится к четвергу.
Почтари небесных канцелярий
не обидят больше никого,
каждую ложбинку в тротуаре
устилая почтой снеговой,
каждые ссутуленные плечи,
каждый воротник, платочный шелк…
Бог на землю спустится под вечер
и увидит: это хорошо.

Это стихотворение, кстати, Елена на последнем этапе из книги выкинула. Видимо, засомневалась в орошести» рифм типа «от него» – «зерно» или «само» – «письмом»… Я-то, напротив, неточные рифмы люблю, тем более, если они проведены через все стихотворение как прием. Есть в этом какая-то прелесть необязательности, шаг в сторону, отступление от канона, словно чуть размыты линии, чуть завуалированы законы – то ли есть они, а то ли нет… На этой необязательности тут все и держится. Это – принцип, а потому интересно. Попробуем разобраться. Перечитайте эти сроки. О чем они? Первые две – явно о погоде. Зачем нам нужна в стихах погода? Понятно – чтобы передать свое настроение, философию, чувства, отношения к реальности в данное мгновение жизни. А мгновение данное не очень. Если не трагедия, то какая-то драма явно назревает, и монотонность жизни праздниками не балует. В следующих строках идет попытка философского осмысления: «Будущее, спрятано в столетья, Как зародыш в твердое зерно…».
Что впереди – непонятно. Но это «впереди» зреет «на обложках хрестоматий», а это уже что-то новенькое. То есть не новенькое, конечно, в смысле мысли, но новенькое в смысле ее выражения. Все мы знаем, что наше будущее зреет в нашем прошлом. Все мы «выходим» из наших детских комплексов, обид, потрясений. Нет страшней драм, чем школьные драмы – самые первые влюбленности и предательства и так далее. И вот тут могу сказать, что, пожалуй, давно не встречала такой изящной ассоциации – все наши будущие катаклизмы вытекают из школьных хрестоматий, из усвоенных с их страниц представлений о белом и черном, из наших детских переживаний…

в начало

JAZZBAND

Третья странность джаза или «Горизонтальная музыка».
Автор: Михаил Бутов

Обдумывая этот текст, я обратился к участникам «Живого журнала» с просьбой написать, о чем бы им хотелось прочитать в статье, посвященной джазу. Надо сказать, что яснее после полученных ответов задача моя для меня не стала. Но было там и такое пожелание: дать джазу простое и четкое определение, чтобы любому сразу стало ясно, вот это – джаз, а вот это – что-то другое, сколько бы там ни было тромбонов-саксофонов. Ну, уж с этим, решил я, справиться будет проще простого. Ежу понятно, что джаз – это… А что, собственно, это? И чем больше я думал о каком-то возможном общем определении, тем отчетливей понимал, что как раз от такого определения джаз очень успешно ускользает…
… после того, как во второй половине шестидесятых к джазовому миру подключаются, уже со своим собственным месседжем, сперва Европа и Англия, а затем и Азия (Индия здесь прежде всех), после того, как джаз, рок-музыка, этническая и филармоническая музыка все сильнее сплетаются ветвями, причем по разным моделям в разных местах, а в восьмидесятые наступают постмодернистские времена и понятия «авангард» и «традиция» пусть не совсем теряют, но кардинальным образом меняют свое содержание…
… Джаз – «горизонтальная» музыка. То есть, все наиболее важное в нем совершается между двумя нотами, звуками, расположенными последовательно во времени. Важно, во что перейдет та нота, которая звучит сейчас. Поэтому, например, в джазе всегда авторитетен такой стиль игры на инструментах, вообще-то способных воспроизводить аккорды, при котором исполняется исключительно мелодическая линия и гитара, например, начинает выполнять ту же функцию, что и духовые голоса. Джаз может быть уподоблен тексту. Для сравнения: в рок-музыке имеет значение, прежде всего, «вертикальное» напряжение между звуками, даже если они и разбиты во времени; здесь звуки могут вообще ни во что не переходить, не разрешаться. В роке существуют великолепные гитарные партии, представляющие собой одну единственную, вытягивающую нервы, ноту, «висящую» над общей массой звука. Рок может быть уподоблен крику (разумеется, в этих сравнениях нет никакой качественной оценки).
А джаз – всегда комментирование. Исходный материал может быть самый разный: мелодия популярной эстрадной песенки, заковыристая джазовая тема, типическая, не имеющая даже характерных собственных черт, блюзовая функция, просто некая группа звуков или даже своего рода формула, как встречается у авангардистов. Но важно понимать, что сам этот «исходник» в подлинном джазе не исполняется, в лучшем случае быстренько проводится где-нибудь в начале и в конце, чтобы было ясно, что, собственно, исполняется. Иначе говоря, джазмены не играют блюзов или баллад. То, что мы слышим в джазе – это как бы уже рассказ о блюзе, балладе, о той теме, которую джазмен выбрал. Отсюда заострение у многих джазовых гениев, людей, которые что-то существенное в джазе изменили, смещение акцента с того, как делается, на то, что делается, на смысл происходящего, на рациональное, текстовое в их музыке. Скажем, Чарли Паркера настолько не заботила «красота» собственного звука, что он, заложив, пропив или потеряв собственную дудку, был готов играть на любом саксофоне, какой подвернется, и однажды отыграл концерт на дешевом пластмассовом инструменте, взятом напрокат…
…И, наконец, джаз – музыка, которая все время как будто стремится вылупиться из себя самой. Это самое большое чудо, заключенное в джазе. Посему и не могут до сих пор исследователи прийти к однозначному выводу, как и почему джаз возник на свет…

в начало

ПРИЗНАНИЕ

Дмитрий Сухарев: «Мой параходик – он лепесток вишни, отцветшей над Клязьмою где-то…»
С Дмитрием Сухаревым беседовал Сергей Труханов

– Попробуем спросить: может ли песня вознестись на такую высоту духовных переживаний, которая достижима для художественных ценностей, не имеющих прикладного значения? Например, для чистой музыки?

– Я не вижу здесь вопроса. Вовсе не обязательно смотреть на песню как на прикладной вид искусства. Песня это такое же самовыражение, как и чистая музыка, чистая поэзия, и почему надо ее дискриминировать? Проблема вокальных жанров в другом: как обеспечить, чтобы стихи и музыка не вредили друг другу?..

Проблема большинства бардов в неразвитости слуха – ухо попрано медведем. Что такое музыкальное ухо? Владимир Иванович Даль, который прекрасно растолковывал понятия, дает такое определение: внутреннее чувство, постигающее взаимный склад и согласие звуков. Лучше не скажешь. На взаимном складе и согласии звуков держатся две области искусства – поэзия и музыка; в первом случае звуки представлены фонемами, во втором нотами. Про нотный слух барды еще где-то слышали, про фонемный – вряд ли. Искажение рифмы – цветочки, а случаются такие ягодки! Это большая, болезненная тема, я собираюсь посвятить ей отдельную статью. Явление-то совсем не новое – все изменяется, кроме палочки от эскимо. Уж как Пушкин радовался удачным переложениям, как искал дружбы с композиторами, но тот же Пушкин буквально рыдал над трупами стихов, погубленных безграмотным пением светских дам: «Послушайте, как они коверкают меру, уничтожают рифму…«

(Точный текст А. Пушкина такой: «Примечайте, как они поют модные романсы, как искажают стихи самые естественные, расстраивают меру, уничтожают рифму…» (из заметки 1827 года).

– А вот рок-музыку вы, например, слушаете?

– Нет, к року у меня стабильное отвращение. Дело в том, что рок обращается не к отдельному человеку, а к толпе, и толпу он формирует неопрятную, распущенную. И не катарсис испытывает эта толпа, а истерический экстаз, который достигается дешевыми шаманскими средствами – децибелами, монотонным бум-бум-бум и ритмическими телодвижениями на фоне пива да наркотиков. Стандартная технология подавления личности. Я признаю, что среди рокеров встречаются одаренные музыканты, изредка в рок-болото может угодить даже поэт с хорошим чувством слова, например, талантливая и образованная Анна Герасимова (Умка). Но все равно противно. Да и не нужна там никому хорошая поэзия. Моя слабость – фольклор. Тут и любовь, и профессиональная корысть – нравится извлекать из народных песен забытые правила русской поэтики. Провожу личное расследование потерь, понесенных нами в ходе приобщения к европейской культуре. У меня это увлечение чуть ли не со школьного возраста. Копаться в фольклорных текстах – одноиз самых любимых занятий…

– У меня здесь есть ощущение некоторой художественной иерархии. И мне представляется, что песни, сочиняемые по принципу «сначала поэзия, потом музыка», не хуже, не второстепенней, но в каком-то смысле менее значимы чем то, которые ближе к фольклору по органике. Я формулирую такой тезис и хочу знать ваше мнение.

–Вы утверждаете, что если в бардовской песне, как в народной, стихи и музыка связаны общим происхождением, то в некотором идеальном смысле это другое и более высокое искусство, чем песня, возникшая благодаря сотворчеству нескольких участников. Так?

– Ну, не более высокое искусство, самого искусства может быть и меньше, но более важные чувства – вот эта внутренняя структура, она более сложная и от этого более сильная, энергетика более мощная.

– Мой ответ – НЕТ! Про энергетику ничего не скажу, это вам как физику виднее, а вот что касается происхождения народной песни, тут в основе вашего критерия лежит, мне кажется, простая неинформированность. На самом деле никакого сходства с песней триединого барда у народной песни нет, как раз наоборот, она всегда результат коллективного творчества, в которое втягиваются новые и новые соучастники. В этом убеждает давно известный факт: ни одна народная песня не имеет канонической версии. Более или менее стабильны только сюжеты, в остальном каждый певец поет «ту же» песню по-своему, со своими художественными решениями. Возьмем, к примеру, многократно записанную песню про Ваньку-ключника. В ней неизменно присутствует рассказ о супружеской измене и о последовавшей расправе, но версии поразительно несхожи, в каждой свои детали преступления и наказания, своя лексика, свой выбор троп, и так далее. В соседних уездах записано по-разному, в соседних деревнях! Число соавторов стремится к бесконечности.

Это во-первых. Теперь второе: где она, хваленая энергетика творца-одиночки? Покажите, назовите песню! Вот «Амазонка» – там действительно энергетика, потому именно «Амазонку» поют на посошок, и сразу все молодеют, и лица у всех радостные, хорошие. Авторы известны: Киплинг, Маршак, Берковский, Синельников. Но классно спеть они не могут даже все вчетвером. Значит, надо еще добавить исполнителей, а их число стремится к бесконечности – чем гуще в зале или на поляне, тем больше энергетики. Так?

Третье, критерий личной практики. Почему Сергей Труханов не стремится вызвать «более важные чувства»? Сочинял бы заодно с музыкой и стихи!

– Ну, во-первых не каждый…

– Каждый! Кое-как придумать стихи может каждый!.

– Кроме того, вербально мне нечего сказать!

– Увертки! А дело просто в том, что Труханов умный. И Сухарев умный. Во младые годы сочинял стихи одновременно с музыкой, потом поумнел, понял, что другие и музыку получше напишут, и споют прекрасней. Триединство это блажь, потакание собственным слабостям.

– Но вы же недавно запели!

– Так это потому, что поглупел. Возраст-то какой!

в начало

ЛИЦЕДЕЙСТВО

Марсель, Достоевский, Журбин и другие…
Автор: Любовь Павличенко

В Марселе около… 40 театров. В основном, это театры-студии, славящиеся духом братства и свободного творчества.

А заразил всех невысокий, добродушный и улыбчивый марселец по имени Ришар Мартен, ужасно, кстати, похожий на нашего Вячеслава Полунина. Когда-то одним из первых создав независимый «Театр Турски», Мартен с тех пор почти каждый год генерирует новые идеи. То арендует настоящий корабль и проедет с «корабельными» спектаклями по всему Средиземноморью. То организует в «Театре Турски» в марте-апреле Фестиваль русского (!) театрального искусства, в этом году отметивший 10-летие.

В 2005 году главным, без преувеличения, событием фестиваля стала «Владимирская площадь». За что отдельное «марсельское» спасибо другому неравнодушному человеку, вице-губернатору Перми Олегу Ощепкову, благодаря поистине рыцарской поддержке которого огромная (более 120 человек!) труппа смогла прибыть на фестиваль в Марсель. Так, совместными усилиями в центре Марселя была воздвигнута «Владимирская площадь»…

Первая сцена – как удар по еще не включившемуся в действие, мирно устраивающемуся в креслах зрителю. Горстка оборванцев в центре сцены, лица, выхватываемые из тьмы мутно-сиреневыми, малиново-багровыми или тускло-лимонными лучами (мастерская световая партитура Глеба Фильштинского). «Подайте, подайте, подайте!» – крик бурого существа-массы, чудовищной питерской галлюцинации рвется вопреки музыкальной фразе – ранящий, совсем не глянцево-мюзикхолльный. «Подайте!» – фраза-ключ «Владимирской площади». И дело не только в нищете материальной, но главное – в пугающем отсутствии света в пустыне «богатых» духом. Обитатели страшной Владимирской площади в Петербурге – значимом для Достоевского месте – первом и последнем его приюте в «городе-призраке». Здесь же – адрес знаменитого публичного дома 19 века, и место встречи всех «униженных и оскорбленных»….

…Камертон спектакля – и справедливо – образ Нэлли. То, что удалось сделать замечательной актрисе Ирине Максимкиной – историческая удача в юном жанре русского мюзикла. Подростковая угловатость, заторможенность в «кислой» среде нищеты и пошлости – и «достоевский» выход – уставшей вестницей победы света над мраком – линия развития образа Нэлли сыграна Ириной абсолютно достоверно. Нэлли Александр Журбин отдал самые пронзительные арии. Тоненький «детский» » голосок Ирины в полном соответствии с сюжетом – будто трагически не раскрыт, не распет…

…В сравнении с Достоевским, автор либретто Вячеслав Вербин и режиссер Вячеслав Пази меняют краски роли. У Достоевского Лена-Нэлли злее, истеричнее. Зло разъедает ее, как и других персонажей. У Мильграма Нэлли – земной ангел света. Тот самый ребенок, чьей слезинки, по Федору Михайловичу, не стоит мировая гармония. Ангел в серых лохмотьях, ибо белые в мире униженных и оскорбленных – слишком большая роскошь. Белое – у князя и иже с ним, но как белое смертного савана, предвестника вечного ада – одиночества…

…Владимирская площадь» – это еще история о городе-призраке, поглощающем души, городе, мучительно любимом и мучительно же ненавидимом Достоевском – Петербурге. С него, с многоголосого спрута, начинается спектакль, им же завершается. Словно кошмарные видения, исчезают силуэты персонажей той давней истории. Но остается тоненький голос Нэлли – девочки, до конца искавшей Любовь.

в начало

ДРУГИЕ

Калинов мост.
Автор: Антон Бардин

Наверное, если бы коллектив «Калинов Мост» родился веков на 10 раньше, то успех его был бы феноменален. Музыка, которую играет группа, наполнена огромным количеством звуков, которые объединяют человека с природой: стук дятла о кору сосны, скрип древней ели, шорох ветра в кронах деревьев, шелест травы... Пожалуй, язычники, услышав эти созвучия, забросили бы свои бубны и трещалки и стали поклонниками «Калинова Моста». Группа собирала бы языческие стадионы (а их непременно построили бы древние для своих любимцев, а также придумали уже тогда хит-парады, только для того, чтобы поставить кумиров на высшую ступень…). Возможно, если бы все так и было, мир, к которому мы так привыкли, был бы немного другим, и отношение людей к музыке изменилось бы, причем, скорее всего в лучшую сторону…

…«Калинов мост» не частый гость теле- и радио- эфиров, но группа часто выступает в клубах. Концерты проходят удачно и у фолк-рок-группы множество поклонников. И случилось так, что дорога через «Калинов мост» привела его создателя от язычества к православию. Поэт и рок-музыкант Дмитрий Ревякин в своих духовных поисках идет путем, пройденным народом страны по имени Русь.

в начало

ДЕТСКАЯ ПЛОЩАДКА

«Обучаю играть на гитаре».
Автор: Светлана Цывкина

Представьте себе первозданный лес, в каких-то в двух с половиной сотнях километров от Москвы, берег Волги, еще не широкой, но стремительной и холодной. Где-то вниз по течению глазу открывается белокаменный каньон, закрывающий горизонт. Туда, покоряясь вольному ветру, перекатываются высокие травы. Звенящую тишину в конце июля нарушили голоса участников первой летней Верхневолжской школы авторской песни. Расположилась она неподалеку от деревни Молоково Старицкого района Тверской губернии по приглашению Владимира Киреева – друга Тверского клуба авторской песни, боцмана яхты «Апостол Андрей», побывавшей в кругосветном путешествии. Главным организатором школы стал Борис Полевода. …

…Иногда у меня возникает чувство, что некоторые руководители творческих мастерских (особенно не очень опытные), упражняясь в риторике, просто само-

утверждаются за счет указаний на недостатки участников конкурса. Иногда смысловые барьеры возникают из-за неконкретности пожеланий. Например, недавно я наблюдала такую ситуацию: молодой человек на свое исполнение песни Визбора получает рецензию ак-то у тебя это плоско получилось, надо бы над формой поработать». А проблема заключалась в том, что у юноши еще не завершился мутационный период, тональность была выбрана неверно, для исполнения всех верхних нот в мелодии ему приходилось неимоверно напрягаться. Нередки и противоположные варианты: когда наблюдаешь весьма приличную технику исполнения, за которой очень сложно разглядеть личность. В таких случаях конструктивность вообще редкое явление. А после мастерской наступает самый важный период – а что дальше? Что нужно делать, чтобы было развитие? По какому пути идти?

Вот мы и решили попробовать поработать иначе. Форма -«школа» – не нова, а содержание… Нам хотелось, чтобы в школе было как можно больше уроков, способствующих творческому росту наших учеников. Мы отказались от конкурса – напряжение, вызываемое состоянием конкуренции, могло помешать учебе. В первый день работы школы педагоги прослушали будущих подопечных. И мы постарались сформировать группы, близкие по своему уровню подготовки. Их в этом году было четыре, одна из которых объединила начинающих. Там были ребята, которые вообще никогда не держали гитару в руках. Это позволило им из сторонних наблюдателей превратиться в активных участников процесса. В финале работы школы прошел выпускной бал в форме замечательного концерта, каждому учащемуся вручили свидетельство об обучении в Верхневолжской летней школе авторской песни и сувенир…

в начало

ВКУСНЯТИНА

Салат «Гнездо глухаря».
Автор: Борис Бурда

В книге замечательного питерского повара Ильи Лазерсона я встретил раздел о блюдах из дичи. Содержание раздела сводилось, в общем, к тому, что дичи нет. Действительно, с дичью стало сложней: «Человек проходит, как хозяин, разгоняя всех своих гостей.

Но некоторые блюда из дичи, как оказалось, можно приготовить и из домашних животных. Кормишь цыпленка последнюю неделю ягодами можжевельника: он становится похожим на рябчика. Есть и еще некоторые такие приемы, и один из них позволяет приготовить вкуснейший салат под названием «гнездо глухаря». Причем, обратите внимание, без всякого глухаря. Итак, гнездо глухаря!

Первым делом возьмем обычную курицу… Положите эту курицу варить, вот так, как я: морковочка, лучок для вкуса, соль чуть попозже, кладите в горячую воду – нам важнее не бульон, а мясо, но самое главное – не переварите. Переваренное куриное мясо в салате распадается на некрасивые волоконца. А если сварите правильно, вы нарежете это мясо соломкой. Так что не переварите, неприятности не всегда там, где вы их ждете. Когда великий бард Александр Вертинский вернулся в Союз, его поселили через стенку с неким почтенным профессором, тот пришел просто в ужас, представляя, как ему будет мешать работать раздающееся из-за стены пение. Но его не было и не было, и не было… И как-то раз профессор, набравшись храбрости, спросил: «Что ж вы, батенька, не поете? «Да что вы, – ответил великий бард, – я уже поди тридцать лет задаром рта не раскрываю».

в начало